Товары по запросу: Владимир сергеевич березин

Тридцатые годы XIX века. Палестина. Русские военные картографы отправляются с тайной миссией на Святую землю, но для героев это не просто дипломатическая командировка — в Иерусалим их привела сама Судьба, и каждому уготовано своё испытание. Максим Никифорович Быков бредит желанием сделать уранотипию Иерусалима — прототип тогда ещё не изобретённой фотографии. Поляк Витольд Витковский охвачен воспоминаниями о юной цыганке, чью свободу он когда-то выкупил на невольничьем рынке за высокую цену. Беглый монах движется из темноты пещеры на свет и встречает свою смерть. Французский и английский шпионы пытаются выяснить, что за таинственный предмет повсюду носят с собой русские путешественники. Новая долгожданная книга Владимира Березина написана в лучших традициях постмодернистского исторического романа, в духе Умберто Эко и Владимира Шарова. Это тревожная и завораживающая многослойная проза, в которой будут и авантюрный сюжет, и символическое осмысление русской истории, и многочисленные отсылки к русской литературе. Внутри «Уранотипии» образуются причудливые зеркальные лабиринты: герои видят друг друга во снах, а эпохи и пространства удваиваются, приглашая и читателя шагнуть в зазеркалье.

• Vladimir-Sergeevich-Berezin-Uranotipiya

Тридцатые годы XIX века. Палестина. Русские военные картографы отправляются с тайной миссией на Святую землю, но для героев это не просто дипломатическая командировка — в Иерусалим их привела сама Судьба, и каждому уготовано своё испытание. Максим Никифорович Быков бредит желанием сделать уранотипию Иерусалима — прототип тогда ещё не изобретённой фотографии. Поляк Витольд Витковский охвачен воспоминаниями о юной цыганке, чью свободу он когда-то выкупил на невольничьем рынке за высокую цену. Беглый монах движется из темноты пещеры на свет и встречает свою смерть. Французский и английский шпионы пытаются выяснить, что за таинственный предмет повсюду носят с собой русские путешественники. Новая долгожданная книга Владимира Березина написана в лучших традициях постмодернистского исторического романа, в духе Умберто Эко и Владимира Шарова. Это тревожная и завораживающая многослойная проза, в которой будут и авантюрный сюжет, и символическое осмысление русской истории, и многочисленные отсылки к русской литературе. Внутри «Уранотипии» образуются причудливые зеркальные лабиринты: герои видят друг друга во снах, а эпохи и пространства удваиваются, приглашая и читателя шагнуть в зазеркалье.

• Vladimir-Sergeevich-Berezin-Uranotipiya

Тридцатые годы XIX века. Палестина. Русские военные картографы отправляются с тайной миссией на Святую землю, но для героев это не просто дипломатическая командировка — в Иерусалим их привела сама Судьба, и каждому уготовано своё испытание. Максим Никифорович Быков бредит желанием сделать уранотипию Иерусалима — прототип тогда ещё не изобретённой фотографии. Поляк Витольд Витковский охвачен воспоминаниями о юной цыганке, чью свободу он когда-то выкупил на невольничьем рынке за высокую цену. Беглый монах движется из темноты пещеры на свет и встречает свою смерть. Французский и английский шпионы пытаются выяснить, что за таинственный предмет повсюду носят с собой русские путешественники. Новая долгожданная книга Владимира Березина написана в лучших традициях постмодернистского исторического романа, в духе Умберто Эко и Владимира Шарова. Это тревожная и завораживающая многослойная проза, в которой будут и авантюрный сюжет, и символическое осмысление русской истории, и многочисленные отсылки к русской литературе. Внутри «Уранотипии» образуются причудливые зеркальные лабиринты: герои видят друг друга во снах, а эпохи и пространства удваиваются, приглашая и читателя шагнуть в зазеркалье.

• Vladimir-Sergeevich-Berezin-Uranotipiya

Эта книга — о мистике дачной жизни, а «дача» — слово универсальное. Так называют и участок в садовом (некоммерческом) товариществе, что на указателях сокращают до СНТ, и загородный дом в четыре этажа, и огород с притулившейся в углу времянкой. Её называли по-разному: имением, фазендой или каким-нибудь Монрепо. Три кита держат жизнь успешного человека: дача, квартира и автомобиль. И из них кусок земли, отделённый от мира сеткой-рабицей или каменной стеной, — самый главный. Там дышат почва и судьба. От первых шагов среди высокой травы до смерти меж грядок с зажатой в руке выполотой травой окружает она русского человека. Не действуют в садовом товариществе городские законы, там возникает особое братство или лютая вражда, когда сосед готов пойти на соседа с косой за тень, упавшую на теплицу с помидорами. Герои этой книги — люди разные, тут и академики, и журналисты, и бизнесмены, но объединяет их она — дача. А на даче возможно всё: в лесу вдруг оживает мёртвый слёт каэспэшников, магический предмет захер, спрятанный от посторонних глаз в подвале, преображает время и пространство, а милая семейная пара по соседству выращивает тыквы, чтобы превратить их в тюрьмы для душ. Владимир Березин — прозаик, литературовед, журналист. Автор реалистической и фантастической прозы, биографии Виктора Шкловского. Лауреат премий журнала «Новый мир», премии А. и Б. Стругацких, «Московский наблюдатель», финалист премии «Большая книга» и других.

• Vladimir-Sergeevich-Berezin

Эта книга — о мистике дачной жизни, а «дача» — слово универсальное. Так называют и участок в садовом (некоммерческом) товариществе, что на указателях сокращают до СНТ, и загородный дом в четыре этажа, и огород с притулившейся в углу времянкой. Её называли по-разному: имением, фазендой или каким-нибудь Монрепо. Три кита держат жизнь успешного человека: дача, квартира и автомобиль. И из них кусок земли, отделённый от мира сеткой-рабицей или каменной стеной, — самый главный. Там дышат почва и судьба. От первых шагов среди высокой травы до смерти меж грядок с зажатой в руке выполотой травой окружает она русского человека. Не действуют в садовом товариществе городские законы, там возникает особое братство или лютая вражда, когда сосед готов пойти на соседа с косой за тень, упавшую на теплицу с помидорами. Герои этой книги — люди разные, тут и академики, и журналисты, и бизнесмены, но объединяет их она — дача. А на даче возможно всё: в лесу вдруг оживает мёртвый слёт каэспэшников, магический предмет захер, спрятанный от посторонних глаз в подвале, преображает время и пространство, а милая семейная пара по соседству выращивает тыквы, чтобы превратить их в тюрьмы для душ. Владимир Березин — прозаик, литературовед, журналист. Автор реалистической и фантастической прозы, биографии Виктора Шкловского. Лауреат премий журнала «Новый мир», премии А. и Б. Стругацких, «Московский наблюдатель», финалист премии «Большая книга» и других.

• Vladimir-Sergeevich-Berezin

Главный герой «Свидетеля» — капитан, успевший повоевать на излёте Советского Союза, наблюдатель в мире, возникшем на обломках былой империи. Он отрешённо странствует по России и другим странам, встречает людей из прошлого, влюбляется, теряет возлюбленную, находит её, чтобы вновь потерять, и теперь уже навсегда… «Свидетель» отсылает к одной из лучших книг о Гражданской войне — «Сентиментальному путешествию» Виктора Шкловского, и война становится равноправным героем этой книги. А ещё это роман о девяностых — времени не только большого подъёма, но и великой растерянности. Это книга об эпохе, успевшей превратиться в миф.

• Vladimir-Sergeevich-Berezin-Svidetel

Главный герой «Свидетеля» — капитан, успевший повоевать на излёте Советского Союза, наблюдатель в мире, возникшем на обломках былой империи. Он отрешённо странствует по России и другим странам, встречает людей из прошлого, влюбляется, теряет возлюбленную, находит её, чтобы вновь потерять, и теперь уже навсегда… «Свидетель» отсылает к одной из лучших книг о Гражданской войне — «Сентиментальному путешествию» Виктора Шкловского, и война становится равноправным героем этой книги. А ещё это роман о девяностых — времени не только большого подъёма, но и великой растерянности. Это книга об эпохе, успевшей превратиться в миф.

• Vladimir-Sergeevich-Berezin-Svidetel

Главный герой «Свидетеля» — капитан, успевший повоевать на излёте Советского Союза, наблюдатель в мире, возникшем на обломках былой империи. Он отрешённо странствует по России и другим странам, встречает людей из прошлого, влюбляется, теряет возлюбленную, находит её, чтобы вновь потерять, и теперь уже навсегда… «Свидетель» отсылает к одной из лучших книг о Гражданской войне — «Сентиментальному путешествию» Виктора Шкловского, и война становится равноправным героем этой книги. А ещё это роман о девяностых — времени не только большого подъёма, но и великой растерянности. Это книга об эпохе, успевшей превратиться в миф.

• Vladimir-Sergeevich-Berezin-Svidetel

Виктор Шкловский (1893—1984) относится к самым противоречивым фигурам русской литературы. Всемирно известный литературовед, основатель Общества изучения поэтического языка (ОПОЯЗ), автор одной из лучших книг о революции и Гражданской войне «Сентиментальное путешествие» и знаменитой книги «ZOO, или Письма не о любви» — и вместе с тем участник Первой мировой войны, получивший Георгиевский крест за храбрость; эсер, бежавший от чекистов по льду Финского залива, белоэмигрант, ставший успешным советским литературным деятелем. Многие фразы Шкловского стали крылатыми, многие придуманные им термины, определения вошли в литературоведение и критику (к примеру, «по гамбургскому счёту»), а события его жизни напоминают авантюрный роман. .

• Berezin-Vladimir-Sergeevich-Viktor

Владимир Березин – прозаик, литературовед, журналист. Автор реалистической («Путь и шествие», «Свидетель») и фантастической прозы («Последний мамонт»), биографии Виктора Шкловского в «ЖЗЛ» и книги об истории автомобильной промышленности СССР («Поляков»). «Дорога на Астапово» – путевой роман. Писатель, Архитектор, Краевед и Директор музея, чьи прототипы легко разгадать, отправляются в путешествие, как герои «Трое в лодке, не считая собаки». Только маршрут они выбирают знаковый – последний путь Льва Толстого из Ясной Поляны в Астапово. Повторяя его, герои рассуждают о русской культуре и истории, дивятся заброшенным дворцам и храмам, веселятся и печалятся. «Поэзия возникала из ничего, из старых текстов, из пылинки на ноже карманном, из автомобильного выхлопа на просёлочной дороге, из руинированных церквей посреди России и из сочетаний переосмысленных слов. Все мы писали один путевой журнал». …Проза местами изысканная, местами «бурлескная», но неизменно – живая. Читать ее – все равно что путешествовать с приятным собеседником. Павел Басинский Владимир Березин – это «Вайль и Генис с русско-континентальным привкусом. Кирилл Анкудинов

• Vladimir-Sergeevich-Berezin-Doroga

Владимир Березин – прозаик, литературовед, журналист. Автор реалистической («Путь и шествие», «Свидетель») и фантастической прозы («Последний мамонт»), биографии Виктора Шкловского в «ЖЗЛ» и книги об истории автомобильной промышленности СССР («Поляков»). «Дорога на Астапово» – путевой роман. Писатель, Архитектор, Краевед и Директор музея, чьи прототипы легко разгадать, отправляются в путешествие, как герои «Трое в лодке, не считая собаки». Только маршрут они выбирают знаковый – последний путь Льва Толстого из Ясной Поляны в Астапово. Повторяя его, герои рассуждают о русской культуре и истории, дивятся заброшенным дворцам и храмам, веселятся и печалятся. «Поэзия возникала из ничего, из старых текстов, из пылинки на ноже карманном, из автомобильного выхлопа на просёлочной дороге, из руинированных церквей посреди России и из сочетаний переосмысленных слов. Все мы писали один путевой журнал». …Проза местами изысканная, местами «бурлескная», но неизменно – живая. Читать ее – все равно что путешествовать с приятным собеседником. Павел Басинский Владимир Березин – это «Вайль и Генис с русско-континентальным привкусом. Кирилл Анкудинов

• Vladimir-Sergeevich-Berezin-Doroga

Владимир Березин – прозаик, литературовед, журналист. Автор реалистической («Путь и шествие», «Свидетель») и фантастической прозы («Последний мамонт»), биографии Виктора Шкловского в «ЖЗЛ» и книги об истории автомобильной промышленности СССР («Поляков»). «Дорога на Астапово» – путевой роман. Писатель, Архитектор, Краевед и Директор музея, чьи прототипы легко разгадать, отправляются в путешествие, как герои «Трое в лодке, не считая собаки». Только маршрут они выбирают знаковый – последний путь Льва Толстого из Ясной Поляны в Астапово. Повторяя его, герои рассуждают о русской культуре и истории, дивятся заброшенным дворцам и храмам, веселятся и печалятся. «Поэзия возникала из ничего, из старых текстов, из пылинки на ноже карманном, из автомобильного выхлопа на просёлочной дороге, из руинированных церквей посреди России и из сочетаний переосмысленных слов. Все мы писали один путевой журнал». …Проза местами изысканная, местами «бурлескная», но неизменно – живая. Читать ее – все равно что путешествовать с приятным собеседником. Павел Басинский Владимир Березин – это «Вайль и Генис с русско-континентальным привкусом. Кирилл Анкудинов

• Vladimir-Sergeevich-Berezin-Doroga

Владимир Березин – прозаик, литературовед, журналист. Автор реалистической («Путь и шествие», «Свидетель») и фантастической прозы («Последний мамонт»), биографии Виктора Шкловского в «ЖЗЛ» и книги об истории автомобильной промышленности СССР («Поляков»). «Дорога на Астапово» – путевой роман. Писатель, Архитектор, Краевед и Директор музея, чьи прототипы легко разгадать, отправляются в путешествие, как герои «Трое в лодке, не считая собаки». Только маршрут они выбирают знаковый – последний путь Льва Толстого из Ясной Поляны в Астапово. Повторяя его, герои рассуждают о русской культуре и истории, дивятся заброшенным дворцам и храмам, веселятся и печалятся. «Поэзия возникала из ничего, из старых текстов, из пылинки на ноже карманном, из автомобильного выхлопа на просёлочной дороге, из руинированных церквей посреди России и из сочетаний переосмысленных слов. Все мы писали один путевой журнал». …Проза местами изысканная, местами «бурлескная», но неизменно – живая. Читать ее – все равно что путешествовать с приятным собеседником. Павел Басинский Владимир Березин – это «Вайль и Генис с русско-континентальным привкусом. Кирилл Анкудинов

• Vladimir-Sergeevich-Berezin-Doroga

"Метро 2033" — культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж — полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают Вселенную "Метро 2033", серию книг по мотивам знаменитой саги. Приключения героев на поверхности на Земле, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Владимир Березин — один из самых интересных современных фантастов. Его "Путевые знаки" — первая и главная книга Вселенной "Метро 2033". Ее герои выберутся наконец за пределы Метро и выяснят судьбу Петербурга...

• Berezin-Vladimir-Sergeevich-Metro

Замечательная книга пародий и одновременно доказательство того, что текст мировой литературы един. Все герои связаны между собой и Фрекен Бок вполне может обернуться старухой-процентщицей, а сам Карлсон — Беней Криком. Но тут в рассказы из жизни множества разных Карлсонов вплетаются невероятные биографии писателей-фантастов и уже совершенно сумасшедший дневник писателя, проживающего в Ясной Поляне и выходящего с косой к курьерскому поезду.

• Berezin-Vladimir-Sergeevich-Ptitsa

Вторая половина XIX века. Борис, старший из сыновей Сергея Горбатова, более тридцати лет провел «в изгнании»: сначала на каторге, а затем в ссылке. Когда-то он участвовал в декабристском восстании, был замечен на Сенатской площади среди «главных мятежников». Его арестовали, а при обыске обнаружили портфель с бумагами, относящимися к деятельности «общества». Портфель был передан Борису младшим братом, но младший не захотел признаться, а старший почел бесчестным оговорить младшего. И вот итог — Борис принял на себя всю тяжесть наказания, отправлен в Сибирь и лишь теперь возвращается, снова видит родных, знакомится с выросшим в его отсутствие новым поколением Горбатовых. Увы, отношения родственников никак не назовешь безоблачными. Этот роман — четвертая из пяти книг эпопеи «Хроника четырех поколений», рассказывающая о дворянском роде Горбатовых. Через историю одной семьи автор показывает различные периоды российской и мировой истории. .

• Solovev-Vsevolod-Sergeevich-Solovev

Вторая половина XVIII века. Молодой дворянин Сергей Горбатов, вынужденный восемь лет прожить в Париже, возвращается в Петербург, но даже приезд в родной дом не может развеять меланхолию. В Париже из-за юношеской глупости Сергей потерял доверие женщины, которую хотел сделать своей женой. И это только начало его несчастий, потому что в Петербурге он умудрился настроить против себя Платона Зубова – фаворита императрицы Екатерины, обретшего всю полноту власти после смерти Потёмкина. Спасти положение мог бы цесаревич Павел, который становится другом Сергея, однако цесаревич, несмотря на свой статус наследника престола, слишком покладист и не хочет открыто противостоять Зубову… .Этот роман — вторая из пяти книг эпопеи «Хроника четырех поколений», рассказывающая о дворянском роде Горбатовых. Через историю одной семьи автор показывает различные периоды российской и мировой истории.

• Solovev-Vsevolod-Sergeevich-Solovev

Вторая половина XVIII века. Молодой дворянин Сергей Горбатов, вынужденный восемь лет прожить в Париже, возвращается в Петербург, но даже приезд в родной дом не может развеять меланхолию. В Париже из-за юношеской глупости Сергей потерял доверие женщины, которую хотел сделать своей женой. И это только начало его несчастий, потому что в Петербурге он умудрился настроить против себя Платона Зубова – фаворита императрицы Екатерины, обретшего всю полноту власти после смерти Потёмкина. Спасти положение мог бы цесаревич Павел, который становится другом Сергея, однако цесаревич, несмотря на свой статус наследника престола, слишком покладист и не хочет открыто противостоять Зубову… .Этот роман — вторая из пяти книг эпопеи «Хроника четырех поколений», рассказывающая о дворянском роде Горбатовых. Через историю одной семьи автор показывает различные периоды российской и мировой истории.

• Vsevolod-Sergeevich-Solovev-Vladimir

Вторая половина XVIII века. Молодой дворянин Сергей Горбатов, вынужденный восемь лет прожить в Париже, возвращается в Петербург, но даже приезд в родной дом не может развеять меланхолию. В Париже из-за юношеской глупости Сергей потерял доверие женщины, которую хотел сделать своей женой. И это только начало его несчастий, потому что в Петербурге он умудрился настроить против себя Платона Зубова – фаворита императрицы Екатерины, обретшего всю полноту власти после смерти Потёмкина. Спасти положение мог бы цесаревич Павел, который становится другом Сергея, однако цесаревич, несмотря на свой статус наследника престола, слишком покладист и не хочет открыто противостоять Зубову… .Этот роман — вторая из пяти книг эпопеи «Хроника четырех поколений», рассказывающая о дворянском роде Горбатовых. Через историю одной семьи автор показывает различные периоды российской и мировой истории.

• Vsevolod-Sergeevich-Solovev-Vladimir

Владимир, парень из провинции России, попадает в далекий космос. В звездной системе на самом краю Фронтира Звездного Содружества начинается его новый жизненный путь. Совсем непохожий на тот, который был у Владимира на теперь уже далекой и недоступной Земле. Новое странное имя, новые законы и отношения и, как ни странно, новые желания.

• Vladimir-Sergeevich-Sinitsyn-Osvobozhdennyy

История развития литературы — понятие куда более обширное, чем можно предположить, и куда более сложное, чем может вообразить студент-первокурсник филологического факультета. Неизменно всякий выбор «лучших книг» и «обязательных к прочтению» писателей сопровождается беспощадным отсечением жемчужин мысли от одобренной нормы и «золотого стандарта». За бортом остается множество гениев, признанных и непризнанных, и шедевров мировой литературы. Книги серии «World Classics Books» — попытка расширить устоявшееся в умах понятие классических книг и обязательных для образованного человека авторов, предложив читателю произведения, о которых он либо совсем не слышал, либо знаком очень издалека. Однако представленные в серии труды — в некотором роде веховые этапы на сложном пути развития мировой литературы, без которых трудно составить представления о различных жанрах, литературных школах и целых эпохах развития мировой культуры.

• Vladimir-Sergeevich-Solovev-Volteryanets

История развития литературы — понятие куда более обширное, чем можно предположить, и куда более сложное, чем может вообразить студент-первокурсник филологического факультета. Неизменно всякий выбор «лучших книг» и «обязательных к прочтению» писателей сопровождается беспощадным отсечением жемчужин мысли от одобренной нормы и «золотого стандарта». За бортом остается множество гениев, признанных и непризнанных, и шедевров мировой литературы. Книги серии «World Classics Books» — попытка расширить устоявшееся в умах понятие классических книг и обязательных для образованного человека авторов, предложив читателю произведения, о которых он либо совсем не слышал, либо знаком очень издалека. Однако представленные в серии труды — в некотором роде веховые этапы на сложном пути развития мировой литературы, без которых трудно составить представления о различных жанрах, литературных школах и целых эпохах развития мировой культуры. На обложке представлена репродукция картины Джозефа Кларка «Рождественское пособие», Королевская академия, Лондон, Великобритания.

• Vladimir-Sergeevich-Solovev-Izgnannik

История развития литературы — понятие куда более обширное, чем можно предположить, и куда более сложное, чем может вообразить студент-первокурсник филологического факультета. Неизменно всякий выбор «лучших книг» и «обязательных к прочтению» писателей сопровождается беспощадным отсечением жемчужин мысли от одобренной нормы и «золотого стандарта». За бортом остается множество гениев, признанных и непризнанных, и шедевров мировой литературы. Книги серии «World Classics Books» — попытка расширить устоявшееся в умах понятие классических книг и обязательных для образованного человека авторов, предложив читателю произведения, о которых он либо совсем не слышал, либо знаком очень издалека. Однако представленные в серии труды — в некотором роде веховые этапы на сложном пути развития мировой литературы, без которых трудно составить представления о различных жанрах, литературных школах и целых эпохах развития мировой культуры.

• Vladimir-Sergeevich-Solovev-Volteryanets

История развития литературы – понятие куда более обширное, чем можно предположить, и куда более сложное, чем может вообразить студент-первокурсник филологического факультета. Неизменно всякий выбор «лучших книг» и «обязательных к прочтению» писателей сопровождается беспощадным отсечением жемчужин мысли от одобренной нормы и «золотого стандарта». За бортом остается множество гениев, признанных и непризнанных, и шедевров мировой литературы. Книги серии «World Classics Books» – попытка расширить устоявшееся в умах понятие классических книг и обязательных для образованного человека авторов, предложив читателю произведения, о которых он либо совсем не слышал, либо знаком очень издалека. Однако представленные в серии труды – в некотором роде веховые этапы на сложном пути развития мировой литературы, без которых трудно составить представления о различных жанрах, литературных школах и целых эпохах развития мировой культуры. На обложке представлена репродукция картины Клето Лузи «Праздничное застолье», 1819, Институт искусств Курто, Лондон.

• Solovev-Vladimir-Sergeevich-Volkhvy